В Казахстане активно внедряется новая технология обучения – кредитная – взамен бывшей системы – так называемой линейной. Я использую слова "так называемой", потому что раньше её так никогда не называли. Название "линейная" появилось только после появления в Казахстане кредитной технологии. Давайте, их сопоставим. Я возьму за основу характерные черты и особенности кредитной технологии, поскольку сейчас её апологеты говорят о них много, подробно, ярко и выпукло. По этой причине я не буду раскрывать их смысла, а буду выражать своё отношение. Мобильность студентов. Для начала задам коренной вопрос: а нужна ли она вообще? Если студента не удовлетворяет объём или качество знаний по читаемой дисциплине, то есть испытанные пути: библиотека, книга. При всеобщем проникновении Интернета знания можно почерпнуть и через сеть, зайдя на сайт соответствующего ВУЗа и соответствующего специалиста. Наконец, есть старинный испытанный способ, когда ВУЗ приглашает известного специалиста прочитать свой курс целому потоку студентов. Это намного эффективней со всех точек зрения. Вместо этого предлагается организовать возможность одному-двум студентам послушать курс, который им захотелось, где-то на стороне. Именно организовать, ибо под эту возможность строится целая система: транскрипты, дополнительная загрузка офис регистраторов и т. п. Не понятно при этом, как они будут изучать остальные дисциплины в своём ВУЗе – будут бегать-ездить туда-сюда? На деле же, вместо этой гипотетической (кстати сказать!) мобильности, наблюдается другая "мобильность" студентов: они учатся клянчить всевозможные баллы, рейтинги, обходить "неудобных" преподавателей и вообще незаконными способами получать незаслуженно высокие оценки на том же экзаменационном компьютерном тестировании. Свобода выбора студентов и многовариантность их индивидуальных планов. Напомню, что в типовых и рабочих планах при линейной системе были блоки дисциплин по выбору ВУЗа. В по-следние годы эти блоки уже назывались "Дисциплины, устанавливаемые Советом ВУЗа и по выбору студентов". Так что проблемы выбора не было. Надо было министерству только акцентировать внимание в ГОСО на возможности альтернативы при выборе этих дисциплин, а в ВУЗах – только применять эту альтернативную выборность. Реализация же "свободы" "выбора" дисциплин при кредитной технологии носит обязательный характер: нужны или не нужны альтернативные дисциплины в данном месте учебного плана – никого не спрашивают. Свобода выбора преподава-телей – это вообще калька с буржуазной свободы выборов, где на словах – свобода и демократия, а на деле – фикция и жульничество. В нашем случае фикция и жульничество заключаются в том, что студенты выбирают преподавателей, но не выбирают, к примеру, систему образования. И вообще, их кто-то спрашивал: "А хотите вы выбирать преподавателей?" Выходили студенты на демонстрации и митинги с требованием: "Хотим избирать лекторов!"? Является ли это, в конце концов, для них жизненно важным вопросом, без которого ну совсем невозможно обучение? Наконец, если уж так приспичило вводить выборность, то кто мешает внести в "Положение о Высшей школе" пункт об этом. И причём здесь система обучения? Тут напрашивается риторический вопрос: а что это за "свобода" и что это за "выбор", куда загоняют административной дубинкой? Ответ очевиден – это их противоположность. Поэтому здесь эти слова можно смело заключать в кавычки, а произносить – только в ироническом смысле. Накопление кредитов. Это не что иное, как воспитание в студентах буржуазной психологии стяжательства и накопительства. Вместо того чтобы набирать знания по специальности, студент ориентирован на ежедневную погоню за какими-то "баллами", "рейтингами", "коэффициентами" и т. п. Мне могут возразить: "Но за баллами скрывается конкретный объём знаний!" На что я отвечаю: "Психологически студент ориентирован на то, что "баллы" – это первичное, а знания – это вторичное". Каждодневная действительность подтверждает мои слова. Раньше на консультацию студенты подходили с вопросами по тематике, теперь же – нет. Их самые распространённые во-просы: "А Вы нам рейтинг выставили? А какой рейтинг Вы нам выставили? А мы с Вами тесты поразбираем?" Как бы я ни старался отразить в тестах всю тематику и все стороны дисциплины, студенты просто зубрят конкретные тестовые вопросы, а знания по дисциплине как по единой и целой области у них отсутствуют напрочь. Интересную мысль высказали физики о переходе к этим многочисленным и многоуровневым системам "проверки и оценки качества знаний": дробление прежней простой четырёхбалльной шкалы оценок на стобалльные, буквенные, дробные и т. д., и т. п. увеличивает энтропию учебного процесса. Напомню, что под энтропией понимается мера хаоса. На первый взгляд, мысль – парадоксальная: вроде бы детально учитываются и оцениваются количественно все мыслимые и немыслимые стороны учебного процесса, а хаос и беспорядок нарастают. Но если присмотреться, то это действительно так: студенты гоняются за всеми этими 3,67; 2,33; A+; B-; "поставьте, пожалуйста, 90, а не 89!", преподаватели унижаются, тупо выставляя эти, на самом деле никому не нужные, дроби, буквы, рейтинги в зачётки и ведомости. А в итоге же всей этой беготни в головах студентов остаются, в лучшем случае, обрывки ответов на отдельные тестовые вопросы. В целом же, студент опять-таки приучается тащить по жизни, накапливать и предъявлять в нужном месте и в нужное время кредиты в своих "транскриптах", а не набирать и применять знания на пользу общества. Кто в результате перед нами? Правильно – молодой, свежеиспечённый либо бюрократ, либо Гобсек! Вхождение в международное образовательное пространство, переход к международным образовательным стандартам. У меня опять сразу возникают коренные вопросы: а оно это надо? А если – надо, то зачем? Думаю, мне ответят апологеты кредитной технологии восторженно и заученно: "Вхождение в пространство и переход к стандартам необходимы для конвертируемости наших дипломов! Наши дипломы не признавали в мире, а теперь будут признавать!" Я же упорно по-вторю свой вопрос: "А зачем?" Мы учим и готовим специалистов для США, Европы, Канады и Австралии или для Казахстана? Я знаю достаточно много специалистов – выпускников, кстати, прежней системы образования, – которые уехали продолжать учиться "туда", да "там" и остались. Сейчас они живут "там", работают, приносят пользу их народному хозяйству. Хозяйству же Ка-захстана от них толку – ноль. При этом заметьте, что если специалист – хороший, если студент – талантливый и подающий надежды, если потребность в таких специалистах есть, то они вполне находят себе работу "там" без всякой "конвертируемости" дипломов. Ситуация, на мой взгляд, – совершенно нелепая. Единственное объяснение этому, которое я могу найти – такое: престиж об-разования и образованности в Казахстане упал настолько, что приходится в целях рекламы и привлечения абитуриентов идти на столь недостойные и, на самом деле, позорные приёмы. Этим мы психологически программируем молодых людей: будешь хорошо учиться, то будет тебе конфетка – сможешь укатить на Запад и будешь там жить как в сказке; не будешь хорошо учиться или вообще не будешь учиться – будешь прозябать в Казахстане. Комментарии тут излишни. Отдельный вопрос вызывает термин "международные образовательные стандарты". Само слово "стандарт" по своему смыслу предполагает единственное число. Уже множественное число вызывает недоумение. В своё время, на вопрос: "А что это такое – международные стандарты?" – я получил маловразумительный ответ: "А это такие соглашения между государствами в области образования". При ближайшем рассмотрении оказывается, что и пресловутых кредитных технологий, по меньшей мере, две – североамериканская и европейская. При ещё более ближайшем рассмотрении оказывается, что среди "старых" европейских демократий как-то не очень многие придерживаются этой, так называемой, "европейской" технологии. Остальные до сих пор раздумывают, присоединяться или нет. Скорее всего, они тоже задают себе вполне реалистичный вопрос: "А зачем это надо?" Пока утвердительно для себя на этот вопрос ответили, пожалуй, только организации, проводящие международные аккредитации. Они неплохо "зарабатывают" на проверке и выдаче сертификатов соответствия полумифическим "международным стандартам". Если же говорить серьёзно, то международное сотрудничество в области образования и науки существует давным-давно и без всяких "технологий" и "стандартов". Мысль тут простая: если у нашей и какой-то другой страны есть что предложить друг другу в этих областях, то заключается межгосударственное соглашение и осуществляется обмен специалистами и студентами, проводятся конференции и другие форумы. И никаких тут "технологий" и "стандартов" не нужно. Конкурентоспособность выпускников на рынке труда. Это просто внедрение в сознание и подсознание студентов принципа капиталистической конкуренции: либо я утоплю тебя сегодня, либо ты меня утопишь завтра. Комментарии тут тоже излишни. Индивидуализация образовательного процесса. Про сочетание коллективного и индивидуального подхода к обучению много говорилось и, самое главное, много делалось при преж-ней системе. Сейчас же её стараются представить как некую коллективную обезличку. Посмотрим же, как обстоит дело с индивидуальным подходом в кредитной технологии. Курсовые работы и проекты фактически запрещены. Формально это не так, но на деле в рабочие учебные планы их включать запрещают. "Вам даны кредиты на дисциплину? Вот в рамках этих кредитов и организуйте курсовые", – таковы обычные методические "рекомендации". 8 – 12 часов на студента были снижены до 3 – 4 часов, а теперь – и вовсе убраны из педагогической нагрузки. Убран даже такой мизерный и смешной материальный стимул. У студентов убраны оценки за курсовые – мол, оценивайте их рубежно-промежуточно-текуще-домашним рейтингом. Как "мобильно" учатся студенты обходить и просто игнорировать такие рейтинги, я уже говорил. Так что единственными стимулами остаются "чистая" тяга к знаниям и мысль о том, что это, может быть, пригодится при защите дипломного проекта. Про то, что кредитная технология убивает эту самую тягу, уже говорилось. Поэтому часть студентов ничего не делает, а другая часть – проделывает работу формально. В результате к защите дипломного проекта студент зачастую не может связать во фразу даже двух слов, не говоря уже о каком-то осмысленном повествовании. Куски текста, совершенно не читаемые и не редактируемые, выдираются в Интернете или из других источников. Научный руководитель проекта лишён возможности оценки работы в своём отзыве – видимо, в связи с пресловутой борьбой с коррупцией. Оценку рекомендует рецензент, причём обычно формально – подписывая уже готовую рецензию. Таким образом, ценность дипломных работ падает до нуля и даже становится отрицательной – студенты приучаются пускать пыль в глаза, поскольку для них осталось единственное реальное требование – правильное оформление работы в соответствии со стандартом. Самостоятельная работа студентов. Одна из новаций кредитной технологии – самостоятельная работа студентов/магистрантов с преподавателем (СРСП/СРМП). Однако присмотримся к обычным практическим, семинарским и лабораторным занятиям. Студент, прослушав теорию на лекции, получает практическое или лабораторное задание. Как его делать, на примере показывает преподаватель. Далее студент самостоятельно выполняет задание, обращаясь, по мере необходи-мости, к преподавателю с вопросами. Что это? Конечно же – СРСП! Спрашивается, а зачем тогда это всё делали: разбивали пополам обычные занятия, половину называли "контактными", а другую половину – СРСП? Здесь, кстати, снова можно вспомнить утверждение физиков: дробление теперь уже учебных занятий прежней системы опять увеличивает энтропию учебного процесса. Если я читаю лекцию в новом временно’м формате (50 минут), то мне, естественно, этого времени не хватает. Сторонники кредитной технологии тут же скажут, что надо на СРСП заставить студентов конспектировать, а на лекции только разъяснять непонятные моменты. Делал так и пытаюсь делать. Всё это хорошо теоретически, но когда дело доходит до реальных лекций, то действительность, мягко выражаясь, не столь радужная. Сделаю небольшое отступление и дам историческую справку. Попытка внедрения реальной конкретной самостоятельной работы студентов была предпринята на математическом факультете КарГУ ещё при Советской власти, в 80-е годы. Подготовили методический материал, сре’ду освободили от обычных занятий и в расписание поставили СРС. Планировалось, что студенты, пора-ботав с материалом или заранее, или на СРС, будут задавать вопросы преподавателям, консультироваться. Словом, мысли и надежды были самые радужные. Однако студенты через недолгое время поняли что к чему и превратили сре’ду… в ещё один выходной день. От эксперимента пришлось быстренько отказаться. При новой технологии, конечно, стараемся объяснять доходчиво студентам: "Мол, раньше на какую-то дисциплину отводилось, например, 120 часов, а теперь, например, всего 45 контактных часов. Поэтому, ребята, хоть СРСП и не является обязательной для студентов, всё равно приходите, иначе требуемый материал не разберём и не усвоим". Реально на СРСП приходится дочитывать части лекций, которые не успел, и довыполнять те лабораторно-практические работы, которые не доделаны. Но на занятие приходят не все (посещение ведь не обязательное!), материал конспекти-руют тоже не все, на лабораторно-практическую работу, к тому же, не всегда выделяют необходимый компьютерный класс, приходится ходить и клянчить свободные места в занятых классах, если, конечно, они есть. Тратится время. А изучаемый материал, между тем, "рвётся" по времени на "куски", а энтропия растёт! Я пишу это эссе на курсах ФПК. Наши преподаватели, ведущие практические занятия, думаю, вкусили всю "прелесть" ситуации, когда не все слушатели приходят вовремя, а многие не приходят на отдельные занятия вообще. Конечно, это делается не специально и не по разгильдяйству – у многих есть другая работа, многие тоже ведут занятия. Но легче от этого не становится, когда "новоприбывшему" слушателю приходится объяснять тот же материал во второй, третий и т. д. раз! Но это ФПК – краткосрочные курсы. А если такая ситуация повторяется систематически каждый семестр? Рассмотрим временну’ю нагрузку на студентов. При прежней системе недельная нагрузка жёстко ограничивалась сверху: не более 36 часов. В среднем на день при шестидневной рабочей неделе приходилось 3 пары (иногда четыре пары – за счёт более короткой субботы). Если пара длилась 90 минут с пятиминутной переменой, то это означало 1,5 часа * 3 = 4,5 часа плюс около 0,5 часа на перемены по 5-10 минут. Всего – около 5 часов в день. Если пара длилась 80 минут без перемены, то перемены между парами были уже 10-20 минут, но общее время не увеличивалось и оставалось в пределах 4,5 – 5 часов. Это значит, что в 13.00 или 14.00 студент первой смены уже был свободен (занятия в некоторых ВУЗах начинались в 8.00, а в некоторых – в 9.00). Можно было отдохнуть культурно, можно было сходить в спортивную секцию, кружок по интересам, самостоятельно позаниматься в библиотеке. Когда я учился в Новосибирском госуниверситете (стажировка, аспирантура), то у них аудиторный фонд позволял заниматься всем только в первую смену, поэтому каждый день с18.00 проводились научные семинары по разным специальностям и направлениям и в аудиториях университета, и в институтах Академгородка для всех желающих. Свидетельствую: от желающих не было отбоя. Из организационных моментов могу отметить только лист бумаги, кото-рый пускался по рядам и посетители записывались в него сами. При кредитной технологии. Если исходить из средней 18-часовой рабочей недели, то на один день приходится по 3 часа контактных занятий при шестидневной рабочей неделе. При переменах в 10 минут получается 50 мин. + 10 мин. + 50 мин. + 10 мин. + 50 мин. = 2 часа 50 минут. Если занятия начинаются в 8.30, то к 11.30 – студент свободен. Вроде бы всё прекрасно – отдыхай, занимайся самостоятельно! Но студент поступал не проводить мало времени в аудитории, а всё-таки получать знания. Как я уже отмечал, мы уговариваем студента остаться на СРСП. Допустим, он остаётся. Тогда это время удваивается – 3 часа превращаются в 6 часов и картина становится не столь радужной. Но это ещё не всё. Некоторые дисциплины должны (по ГОСО) обеспечиваться лабораторными практикумами. Это уже не 50, а 100 минут с 10-минутным перерывом. А ещё есть занятия физической культурой, которые тоже необходимы, но раньше они входили в 36-часовую неделю, теперь же идут вне всех часовых рамок как якобы факультативные. Наконец, сейчас вообще никак не ограничивают временную недельную нагрузку и в рабочих учебных планах встречаются 19-ти, 20-ти и более часовые недели. В результате студент начинает учёбу в 8.30, а завершает – в 16, 17, а то и в 18.40. И какая радость ему с того, что половина дня называется "самостоятельной" работой, и которую он выполняет "добровольно"? Раньше студент был действительно свободен и самостоятелен во 2-й половине дня. Он не был "заботливо" заорганизован методическими рекомендациями и указаниями в разделах СРСП и СРС учебных комплексов, не был задушен мелочной опекой баллами и рейтингами, и у него были время, силы и желание посещать кружки, участвовать в олимпиадах. Сейчас к вечеру у добросовестного студента одно желание: придя домой, поужинать и завалиться спать. В результате такая картина продолжается на 1 – 2 курсах, а на 3-м и особенно на 4-м курсах даже хорошим студентам такой режим надоедает хуже горькой редьки и они перестают посещать не только СРСП, но и контактные занятия. Некоторые студенты (хорошие!) жаловались мне ближе к выпускному курсу, что они тупеют: в начале обучения они знали и соображали больше, чем к концу учёбы. В заключение я хочу вернуться к названию прежней системы обучения. Думаю, что "линейной" её назвали неспроста. Таким образом апологеты кредитной технологии хотят принизить бывшую систему обучения, показать одним словом "линейная", что не было там многовариантности выбора у студентов, не было индивидуального подхода к ним, все студенты выстраивались в одну шеренгу и маршировали одним строем и т. д., и т. п. В своём небольшом эссе я постарался в меру подробно показать, что это не так. Выводы или, если угодно, лозунги, которые логично вытекают из всего вышеизложенного: Долой кредитную технологию обучения! Да здравствует нормальная, гуманная система образования! Долой конкуренцию в сфере образования с её волчьими капиталистическими принципами! Даёшь соревнование, основанное на социалистических гуманистических принципах дружбы, товарищества и братства!